философия религии. 20-31

[Тиннаро]

20.Библейская картина мира и человека.
21. Идея Бога в Ветхом и Новом Завете: сравнительный анализ.

22. Экклесиаст и его философия.
Экклезиаст можно считать ветхозаветной параллелью к произведениям стоиков и эпикурейцев. Экклезиасту присуща цельность и органическое единство: это духовный портрет одного человека.
автор книги скрыл свое имя. Он называет себя Кохелет (что по-гречески перевели как Экклезиаст ). Точный смысл этого слова не выяснен, но, по-видимому, оно означает человека, говорящего в собрании, Проповедника (2). Вероятно, мудрец имел свой кружок последователей, которые и сохранили для потомства его шедевр. Кохелет пользовался среди них большим уважением, о чем свидетельствуют заключительные строки книги, принадлежащие одному из его учеников:
Тот, от лица кого ведется речь в книге, назван ╚сыном Давида, царем в Иерусалиме╩. В старину большинство читателей понимало это буквально. Однако сам писатель все время дает понять, что Соломоново авторство в данном случае ≈ условный прием. Кохелет ссылается на царей иерусалимских, ╚которые были до него╩, в то время как исторический Соломон был лишь вторым ≈ после Давида.
Это начитанный, светски образованный человек, дни которого проходили в обстановке благополучия. Экклезиаст написан им, вероятно, на склоне лет. Книга была итогом долгой, богатой опытом жизни. Некоторые историки полагают, чго Кохелет был иерусалимским правителем. Язык поэмы указывает на поздний период иудейской истории, что побуждало многих исследователей Библии относить Экклезиаст чуть ли не ко времени Ирода. Но теперь, когда найдены списки книги, относящиеся ко II веку до н. э., стало очевидно, что позже III столетия она появиться не могла (4). В Экклезиасте нигде нет намеков на греческое господство. Картина страны, которая дана в нем, больше соответствует последним десятилетиям IV века до н.э., то есть концу персидского правления в Палестине(5).
По всем признакам Проповедник был жителем Иерусалима. Он упоминает о Храме и жертвах как о чем-то повседневном. Мнение тех, кто считал его человеком диаспоры, едва ли справедливо(6).
В лице Проповедника иудейская мысль как бы отреклась от самого заветного и дорогого ≈ от веры в возможность Союза с Богом и поступательную историю Откровения. Кохелет, обратившись к опыту других культур, рискнул сойти с многовековой дороги Израиля. Он принял главную идею языческой метафизики о цикличном движении Вселенной.
Род уходит, и род приходит, а Земля остается навек. Восходит солнце, и заходит солнце, и на место свое поспешает,
Бывает, скажут о чем-то: смотри, это новость! А это уже было в веках, что прошли до нас.
И прославил я мертвых,≈ что умерли давно,≈ Более, чем живых,≈что живут поныне,
Но больше, чем тем и другим, благо тому, кто совсем не жил.
Отчаяние, которое, как на гребне волны, вынесло Иова к вершинам Богопознания, Экклезиаста заставляет остаться на дне пропасти в бессильной покорности перед судьбой. Такого Израиль еще не знал; слушать Проповедника было для него тяжким искушением.
Кохелет ≈ человек, который, в отличие от Иова, всегда был огражден от невзгод. Но это не сделало его более оптимистичным.
Главное, что отличает этику Экклезиаста от этики пророков, это ослабление уз между религией и нравственностью. Пророки черпали в вере силу для проповеди действенного добра. Человечность и вера были для них неотделимы. Кохелет же этой связи столь ясно не ощущает.
Все, что манило и соблазняло его, на поверку оказалось ╚суетой╩. Хевел, ╚суета╩, буквально означает дым, ничтожество, нечто пустое и мимолетное, а ╚Суета сует╩, хавел-хавалим, ≈ высшую степень тщеты.
Человек гоняется за счастьем, благами, ╚пользой╩. Эта цель выражена еврейским словом итрон. Но как раз итрон ≈ то, чего невозможно достигнуть:
Что пользы человеку от всех его трудов, Над чем он трудится под солнцем?
Но если итрон ≈призрачная греза, нельзя ли обрести хотя бы тов, то есть временные блага?
Кохелет последовательно подвергает испытанию все доступные человеку наслаждения. Ведь недаром он ╚богаче всех, бывших до него в Иерусалиме╩.
Я сказал себе ╚дай испытаю весельем, Познакомься с благом╩ Но вот это тоже тщета О смехе промолвил я ╚вздор╩ И о веселии ╚что оно творит?╩
Воображение людей всегда влекут картины роскощи и удовольствий. Кохелет был в состоянии проверить, каковы эти приманки на деле. Он построил себе прекрасные дома, насадил виноградники, цветники, сады, среди которых журчали фонтаны. Он накупил рабов и наложниц, окружил себя певцами и певицами. Глаза его день и ночь радовали сокровища.
Ни в чем, что очи мои просили, я не отказывал им, Ни от какой я радости не удерживал сердце. Но оглянулся я на дела, что сделали мои руки, И на труды, над которыми трудился, И вот, все суета и погоня за ветром.
Разум открывает лишь несовершенство мира.
Вот я мудрость свою умножил более всех, Кто был до меня над Иерусалимом, И много видело сердце мое и мудрости, и знанья ...Я узнал, что и это грустное томленье, Ибо от многой мудрости много скорби, И умножающий знанье умножает печаль.
. Кохелет знает, что человек должен ╚делать благое╩ (3,12), но удовлетворение, даруемое грудом, оказываетсся в его глазах лишь субъективным утешением на фоне общего плачевного состояния мира.
╩, Кохелет повсюду открывает червоточину, теневую сторону. Не верит он и тем. кто убежден, будто в прежние времена люди жили лучше. Свидетельства древних говорят против этого. Всегда были насилие и вражда, продажные суды и бесправие. Всегда ╚властвует человек над человеком╩. От века неизбывен гнет царей; восставать же против них бесполезно: даже сказанное без свидетелей дурное слово о монархе дойдет до его ушей, птица перенесет его.
Поставлена глупость на высокие посты, А достойные внизу пребывают. Видел я рабов на конях И князей, шагавших пешком, как рабы.
Людей выносит наверх отнюдь не разум или доблести, а ╚срок и случай╩. Да и вообще достойных людей ≈ меньшинство. Из тысячи мужей таков лишь один, а из женщин нет ни одной.
Словом, ничто в этом мире не может утешить разумного человека, ибо он неизменно убеждается, что кругом≈только суета, глупость и зло. И даже героев не спасут от забвения их подвиги и заслуги.
Ибо вместе с глупцом и о мудром вовек не вспомнят, Потому что в грядущие дни все будет давно забыто.
И возненавидел я жизнь, Ибо злом показалось мне то, что делается под солнцем, Ибо все≈суета и погоня за ветром.
Еккл 2,17
Бог для Проповедника ≈ Некто, бесконечно далекий и почти не связанный с человеком. Представление иудеев о том, что Сущий ≈ все, а человек ничто, приняло в Экклезиасте крайнюю холодно-жестокую формуКогда в книге говорится о чем-либо, что это ╚дано Богом╩, в интонации автора нет ни настоящего благоговения, ни благодарности. Мудрец лишь констатирует прискорбный факт зависимости человека Люди слепы, и у них нет шансов прозреть.
Когда склонил я сердце ≈ мудрость познать, И увидеть заботу, что создана под солнцем, То увидел я все дела Божии. И не может человек найти суть дела .. Сколько бы ни трудился человек ≈ не найдет. Человек не знает, что предстоит ≈ Любовь или ненависть? Все возможно.
Неизвестно, зачем вообще Творец дал человеку разум. Все равно жизнь его тускла, а любые усилия напрасны. Он ограниченное и жалкое существо. С горькой иронией Кохелет заявляет:
Я понял задачу, которую Бог дал решать сынам человеческим. Все Он сделал прекрасным в свой срок, Даже вечность вложил им в сердце, Но чтоб дела, творимые Богом, От начала и до конца не мог постичь человек.
Все дороги ведут лишь в могилу. И не хочет ли этим Творец показать людям, что они ╚скоты и только╩? Пока человек жив, его окружают миражи, а после смерти ≈ пустота:
Ибо участь сынов человеческих и скота одна, Как тем умирать, так и этим,
И одно дыхание у всех, И не лучше скота человек

Участь смертных Кохелет рисует самыми зловещими красками. Человек, познавший все блага жизни, ≈ он с тем большим отвращением говорит о нихНужно, по его мнению, помнить о нелепости всех упований и ценить малое. Смерть неминуема, жизнь тосклива, но все же ╚живой собаке лучше, чем мертвому льву╩. И раз уж мы живые существа ≈ воспользуемся тем немногим, что имеем.
Я узнал, что нет иного блага человеку, Кроме как есть, пить и делать благое в жизни.
Но даже если кто ест, и пьет, и видит благое в труде, То это Божий дар.
Я узнал: все, что Бог творит,≈ это будет вовек; Нельзя ничего прибавить, и нельзя ничего убавить.
До поры, как затмится солнце, И свет, и луна, и звезды... И запрутся на улицу двери, И затихнет звук жерновов, И еле слышен станет голос птиц, И поющие девушки примолкнут... Ибо уходит человек в свой вечный дом, И наемные плакальщики на улице кружат; До поры, как порвется серебряный шнур, И расколется золотая чаша, И разобьется кувшин у ключа, И сломается ворот у колодца. И прах возвратится в землю, которой он был, И возвратится дыхание к Богу, Который дал его.
В заключение к нему прибавлено несколько благочестивых строк. Их написал человек, вероятно желавший смягчить тягостное впечатление, которое книга могла произвести на Экклезиаст , если брать его в отрыве от всего Писания, выглядит прямо-таки антиподом библейской веры и надежды. Но совсем в ином свете предстанет он, если рассматривать его в органическом контексте Ветхого Завета как целого (11). Только так мы сможем оценить его важную роль и значение в истории народа Божия и во внутренней динамике отдельной души.
Иерусалимский философ поднес людям чашу с горьким напитком, но то был напиток исцеляющий. Уверенность в том, что высшее благо ограничено земными пределами, была преградой на пути израильской религии. Кохелет разрушил это препятствие. Его трезвый пессимизм верно отобразил картину падшего мира и стал переходной фазой, диалектическим моментом в становлении веры. Он и поныне стоит как страж перед каждым человеком, если тот удаляегся от Запредельного, погружаясь в суету.
Поскольку становилось бесспорным, что преходящее не содержит в себе истинного блага, невольно являлась мысль, что выход можно найти только в аскезе, отрешенности, поисках совершенства за пределами зримого мира. В этом направлении еще раньше пошла индийская и частично греческая мысль. Характерно, что и христианские подвижники высоко ценили Экклезиаста , видя в книге осуждение суеты во имя вечного и нетленного.
Однако этот путь был пока закрыт для библейского сознания. Там, где Слову предначертано было стать плотью, мироотрицающая духовность не могла занять центрального положения. Уход в сферы чистого духа явился бы угрозой и соблазном для богочеловеческой религии. Пусть мир сей и обнаружил свою ограниченность и бренность ≈ не в отказе от него, а в чем-то другом должна была раскрыться Израилю грядущая полнота творения.


23. Библейская концепция исторического развития.

24.Апокалипсис и символика Апокалипсиса.
АПОКАЛИПСИС (греч. "откровение")
1. Особый жанр религиозной литературы, сложившийся в Иудее в последние века до н. э. и опирающийся на пророческие сочинения, прежде всего — на Книгу пророка Йехезкеля, или Иезекииля, и наиболее четко кристаллизовавшийся в ней жанр пророчества-видения.

2. Откровение Иоанна Богослова — последняя книга Нового Завета, единственный канонический христианский А., кроме "малого А." — эпизода в т. н. синоптических Евангелиях — от Матфея, Марка и Луки, в котором Иисус Христос вещает о "кончине века" в мерзости и запустении и о знамениях скорого пришествия Сына Человеческого.

Главная идея А. Иоанна Богослова: возрастающее могущество сатанинского антихристова града в конечном счете приведет его к грандиозному столкновению с противостоящей силой и к собственной гибели. А. Иоанна, представляя собой конкретное пророчество о гибели языческого Рима, имеет вместе с тем метаисторический характер. В А. Иоанна изображено также торжество Царствия Божьего на земле — пророческое предсказание о "тысячелетнем царстве Христовом". Одни церковные авторитеты (св. Ириней Лионский, св. Юстин Мученик, Мефодий Олимпийский и др.) считали, что Царство Христово восторжествует здесь, на земле, в предконечный, "посюсторонний" период мировой истории. Другие (напр., Августин Блаженный) настаивали на том, что царство праведников, царствующее с Христом, — это и есть Церковь, ее странствия по земле и т. п. 21-я глава А. Иоанна изображает цель процесса спасения, т. е. преображения, обожествления мира. Не личности будут уничтожены к моменту пира — торжества всего спасенного человечества, а все пройдут очистительный огонь, и будет изгнано "оно" — "зло, находящееся в этих личностях, во всем, во всех существах, от демонских сил до человеческих" (о. Сергий Булгаков). Тексты в жанре А., как правило, отражали диссидентские тенденции в христианской литературе, большинство из них осуждалось официальной Церковью.

По содержанию и своему стилю «Апокалипсис» резко отличается от других текстов Нового завета, там излагается полученное Иоанном от Бога откровение. Посредством видений Иоанну открылось предстоящее рождение антихриста на Земле, второе пришествие Христа, конец света, Страшный суд. Книга Откровения заканчивается пророчеством о том, что победа Бога над грехом увенчает тяжёлую борьбу. В обновлённом творении («новое небо и новая земля») Бог будет пребывать среди людей в вечном Небесном Иерусалиме. Заканчивается книга Откровения словами «гряди, Господи Иисусе», навсегда ставшими для учеников Христа выражением горячего желания приблизить эту грядущую победу.

Откровение подводит итог всему, что было сказано об этом в библейской традиции. Иоанн прибегает в нём к образам, заимствованным из ветхозаветных пророчеств, подчёркивая тем самым преемственность ветхозаветного и новозаветного откровения.

25. Происхождение и состав Корана.
КОРАН (араб, аль-кур'ан - чтение) - главная священная книга мусульман. В истории мировой культуры К. стоит в одном ряду с Ветхим Заветом, и Новым Заветом. По мусульманскому догмату, К. как божественное слово существует вечно, он никем не сотворен, ниспослан и передан Аллахом, пророку Мухаммеду, через ангела, Джебраила. К. разделен на 114 глав (сур), каждая глава имеет свое название, состоит из аятов (стихов). Арабское слово "аят", означает "знамение", "чудо", "знак". От этого же слова происходит титул духовных лиц шиитов "аятолла" (знамение Аллаха). Главы К. различны по размеру, наиболее длинные находятся в первой части К. Подзаголовки глав - мекканская или мединская - означают, что они ниспосланы Аллахом Пророку Мухаммеду главным образом в Мекке и Медине между. 610 и 632 гг. Пророк Мухаммед получил первое Откровение, К. в месяце рамадан, ставший поэтому месяцем поста. При жизни Пророка Мухаммеда текст К. передавался в основном в устной традиции, хотя существовали записи К. у сподвижников Пророка. Согласно преданию, составление и редактирование К. начато после смерти Пророка Мухаммеда под наблюдением первых арабских халифов, с привлечением записей, сделанных при жизни Пророка Мухаммеда. Между 650 и 656 гг. по приказу халифа Османа специальной коллегией был подготовлен список К., впоследствии признанный каноническим. Главная тема К. - утверждение исламских принципов, предписаний, касающихся обязанности мусульман по отношению к Аллаху, к-рому следует верно служить и поклоняться. Определенное место в К. занимают доисламские сказания (языческие, иудаистские, христианские и др.), представление о Вселенной и Земле, о происхождении человека и животных, о жизни и общественном развитии, о Рае, и Аде, о морали и нравственности, о предопределении, и др. К. - основной источник исламского вероучения. Его основные принципы касаются вероучения, нравственных проблем, истории человечества, науки, философии, взаимоотношений Бога, с человеком. Социальная справедливость, экономика, политика, законодательство, право, международные отношения и др. вопросы также находят место в К.

26. Нравственное учение Библии. Декалог и Нагорная проповедь.
Декалог - Десять заповедей (Декалог или Закон Божий)— предписания, десять основных законов, которые, согласно Пятикнижию, были даны самим Богом Моисею, в присутствии сынов Израиля, на горе Синай на пятидесятый день после Исхода из Египта.
Обстановка, при которой Бог дал Моисею и сынам Израиля десять заповедей, описана в Библии в ярких красках. Синай стоял в огне, окутанный густым дымом, земля дрожала, гремел гром, блестела молния, и, в шуме разбушевавшейся стихии, покрывая его, раздавался голос Божий, произносивший заповеди (Исх.19:1 и след.). Затем сам Господь начертал «Десять слов» на двух каменных скрижалях, «Скрижалях свидетельства» (Исх.24:12; 31:18; 32:16) или «Скрижалях Завета» (Втор.9:9, 11:15), и передал их Моисею. Когда Моисей спустился с горы, после сорокадневного пребывания на ней, со скрижалями в руках, и увидел, что народ пляшет вокруг Золотого тельца, забыв о Боге, он пришёл в такой страшный гнев от вида разнузданного пиршества, что разбил о скалу скрижали с заповедями Бога. После последовавшего раскаяния всего народа, Бог велел Моисею вытесать две новые каменные скрижали, и записать на них Десять заповедей.

Текст десяти заповедей по Синодальному переводу Библии.
1 Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим.
2 Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои.
3 Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно.
4 Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай в них всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осёл твой, ни всякий] скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и всё, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его.
5 Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе.
6 Не убий.
7 Не прелюбодействуй.
8 Не кради.
9 Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего.
10 Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего.

Нагорная проповедь — проповедь Ииcуca Христа о «блаженствах».
Содержание проповеди излагается в Евангелии от Матфея гл. 5—7 и Луки гл. 6, 17—49. Она начинается прямо с определения тех, кто мог сделаться членами новозаветного общества и воспользоваться его правами. В Ветхом Завете принадлежность к избранному обществу обусловливалась внешними свойствами и признаками людей — их происхождением от Авраама и/или (как минимум) обрезанием; в Новом Завете, напротив, всё зависит от внутренних достоинств человека, и это внутреннее достоинство определяется девятью «блаженствами», то есть качествами душевного настроения.

Здесь Иисус не отменяет Закон Моисея, а разъясняет, толкует его. Так, например, заповедь «не убий» истолковывалась в её буквальном, узком смысле; в Новом Завете она получает более широкий и глубокий смысл и распространяет своё действие даже на напрасный гнев, могущий сделаться источником вражды, с её гибельными последствиями, и на всякие презрительные и унизительные для человека выражения. В Новом Завете закон карает уже не только руку, совершающую убийство, но и самое сердце, питающее вражду: отвергается даже дар, приносимый Богу, пока сердце приносящего питает в себе какое-нибудь злое чувство. Греховность прелюбодеяния - нарушения супружеской верности (Лев.20:10) усматривается даже во взгляде на замужнюю женщину «с вожделением».

«Народ дивился учению Его, — замечает евангелист: — ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи».

Нагорная проповедь вызывала массу толкований и исследований. Многие святые отцы и учителя церкви, например Иоанн Златоуст и Августин, с любовью останавливались на толковании Закона Моисея, а затем и новая литература стала изобиловать трактатами, ему посвящёнными (напр. Tholuck, «Bergrede Christi»; Achesis, «Bergpredigt»; Creighton, «Great Charter of Christ» и др.). Видное место отводится Нагорной проповеди во всех главнейших экзегетических трудах. В русской литературе имеется много отдельных рассуждений о Нагорной проповеди: едва ли можно указать такого более или менее выдающегося проповедника, который не объяснял бы её (напр. Филарет Московский, Макарий Московский, Димитрий Херсонский, Виссарион Костромской и многие др.).

Нагорную проповедь часто ошибочно понимают как отмену Ветхого Завета, несмотря на то, что в самом её начале Иисус Христос чётко сказал против этого:
«Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона» (Мф.5:17-18);
«Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (Мф.19:17);
«Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам?» (Ин.5:46-47);
«если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк.16:31).



27. Мухаммед и его роль в основании ислама.
28. Учение об Аллахе и его пророках.

29. Основные концепции буддизма: сансара, карма, дхарма, благородные истины, восьмеричный путь, нирвана.
БУДДИЗМ — самая древн. из трех мировых религий, возникшая в Индии в VI в. до н.э. Основателем ее считается Будда, бывший принц Сиддхартха, после семилетних поисков путей освобождения человека от страданий ставший Буддой — "просветленным" (отсюда и название этой религии). Хотя Б. развивался как учение, оппозиционное философско-религиозным системам, признающим авторитет древн.-инд. священных книг (Вед и их толкований), тем не менее он заимствовал некоторые фундаментальные положения этих систем (в частности, о "вращении" человека в кругу перерождений, обусловленности характера нынешнего существования человека кармой, т.е. деяниями в предшествующих существованиях и др.). В начале н.э. в Б. формируется новое направление (махаяна), уже в исходных посылках во многом отличавшееся от раннего Б., к-рый приверженцы махаяны назвали хинаяной. К V в. в махаяне сложилось два течения — мадхьямика (шуньявада) и йогачара (виджнянавада), во многом определившие развитие Б. как мировой религии. Наконец, в VII в. в Индии оформляется как самостоятельное течение эзотерический Б. — ваджраяна. Последователи ваджраяны считают ее высшим учением Будды, "открытым при третьем повороте Колеса Дхармы", однако большинство буддологов говорят о ней как о течении махаяны. Еще до н.э. начинается распространение Б. (в форме хинаяны) на юг и юго-восток от Индии. В середине I в. Б. проникает в ареал "иероглифической" культуры, несколько позже — в Тибет, Центр. Азию, Монголию (в этих регионах превалировала махаяна). Процесс адаптации Б. к местным религиозным и культурным традициям происходил одновременно с дальнейшей разработкой его фундаментальных положений, в результате чего за пределами Индии возникло немалое количество буддийских школ, как правило, со строго систематизированными доктри-нальными комплексами. Позже в ареалах распространения Б. оформились буддийские направления, до сегодняшнего дня имеющие миллионы последователей (напр., ламаизм, дзэн, амидаизм, нитирэнизм). В отличие от других мировых религий в Б. отсутствует сравнимое с Библией или Кораном единое для его направлений и школ Священное Писание. Буддийские вероучения имеют между собой гораздо меньше сходных черт, чем учения христианских или исламских конфессий. Общим, однако, является признание Будды высшим существом, нирваны как конечной цели освобождения, несмотря на разные интерпретации этих важнейших понятий, а также отрицание существования творца всего сущего. На 1 января 1998 г. в РФ зарегистрированы уставы 8 центров и управлений, 145 обществ (общин), 1 духовного образовательного учреждения, 2 монастырей, 4 миссий буддизма.
Буддизм — это религиозная система практики и доктрина, созданная на основе древних религиозно-философских учений Индии, краеугольным камнем которых является вера в перевоплощение. Основная идея буддизма, заключающаяся в утверждении, что "жизнь есть страдание" и "существует путь к спасению", не противопоставляет буддизм другим религиозным системам. Общеизвестно, что человек — существо социальное. Канонический буддизм рассматривает человека как обособленный мир в себе, себя порождающий и себя же уничтожающий или спасающий. Чтобы убедиться в этом достаточно познакомиться с сущностью буддизма, которая излагается в четырех истинах, открытых и сформулированных Буддой в своей первой проповеди.
Первая истина — "существует страдание". Его непременно и обязательно испытывает любое живое существо, поэтому всякая жизнь — страдание. Рождение есть страдание, расстройство здоровья — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание. Соприкосновение с неприятным — страдание.
Основу всех вещей и явлений, как материальных, гак и духовных, составляют элементы (дхармы). По своей природе дхармы пассивны и возбуждаются определенным видом энергии, источником которой являются осознанные волевые действия, мысли и слова человека. Возбужденные дхармы становятся носителями психических, физических, химических, биологических и других качеств и находятся в постоянном движении и изменении. Успокоенная дхарма теряет свои качественные отличия и исчезает, как угасающее пламя свечи. Буддизм учит, что объективная реальность — это лишь бесконечный поток вечно изменяющихся дхарм, а посему мир земной представляет собой случайную игру возбужденных дхарм, и, следовательно, он иллюзорен, неустойчив, изменчив. Природа также находится в постоянном процессе изменений, как и сам человек. Возбужденные дхармы образуют пять форм существования — скандх, благодаря которым проявляется привязанность к земному: тело, чувства, восприятия и ощущения, импульсы, акты сознания. В общей сложности эти пять форм и создают то, что называется человеком. Характеристика скандх зависит от деяний человека. Хорошая либо плохая деятельность человека в прошлом определяет вид его рождения (его тело), его социальный статус, психологию и сознание. Эта деятельность образует психические и физические совокупности в его новой жизни в соответствии со всей природой. Все, что человек может осмыслить, понять или оценить, попадает в сферу пяти скандх, из которых складывается его индивидуальность. Винить же за свои страдания некого: виноват ты сам; поэтому смиренно сноси все мучения и старайся избежать их в будущем. Пять скандх, в свои; очередь, порождают пять следствии: деятельность, невежество, страсть, желания и карму, которые после гибели старого физического тела являются причиной пяти будущих следствий: нового тела, чувств, восприятии и ощущений, импульсов, сознания. Этот бесконечный процесс перевоплощении называется "колесом жизни", или сансарой. Вращаясь вечно в этом колесе, человек обречен на физические и душевные страдания, на страдания от сознания непостоянства счастья и благополучия, на страдания, вызванные вспышками и исчезновением дхарм как трансцендентальных, или иллюзорных, фаз существования. Последний момент человеком не осознается, находится вне пределов его сознания, но очень важен для понимания категории страдания. Благодаря своим шести чувствам познания человек вступает в контакты с внешней средой. которая оказывает воздействие на пять его скандх, возбуждая их, и тем самым еще более привязывает человека к "колесу жизни", следовательно, увеличивает его страдания. Таким образом, согласно буддизму, момент страдания познается не только на чувственном опыте, но и заложен в самом процессе жизни. Поэтому бытие определяется тремя качествами: непостоянством, страданием, неотделимостью "я" от других форм жизни.
Вторая истина — "имеются причины страдания". Человек, пользуясь материальными вещами и духовными ценностями, рассматривает их как реальные, постоянные, поэтому он желает обладать и наслаждаться ими, отказываясь от других. Подобные желания ведут к продолжению жизненного процесса, создавая непрерывную цепь борьбы за существование. Однако эти желания, согласно буддизму, стимулированы невежеством и приводят к волевому действию, которое образует карму. Этот процесс может протекать в пассивной и активной форме. Активная сторона существования возможна тогда, когда дхармы возбуждаются, приводят к кармическому эффекту. Последний порождается сознанием. Следовательно, там, где нет сознания, нет и кармы, поэтому непроизвольные действия не влияют на карму. Согласно закону зависимого начала, процесс кармы также бесконечен: "каждое живое существо имеет свою карму, она его собственность, его наследство, его причина, его родственник, его убежище.
Карма — скорее философская, чем физическая категория. Она не ограничена временем и пространством и относится только к этической сфере, являясь результатом потока сознания. Карма может быть космической, национальной, родовой, семейной, индивидуальной. Ее можно назвать законом воздаяния или законом этической причинности, согласно которому каждый пожинает то, что посеял в прошлом. По своей функции карма совпадает с законом заносимого происхождения. Образно говоря, можно сравнить жизненный процесс с рекой, русло которой определено ее кармой.
Третья истина — "можно прекратить страдание". Полное искоренение и добрых, и дурных желаний соответствует состоянию нирваны, когда человек выключается из процесса возрождения. Нирвана — конечная цель существования. Нирвана не самоуничтожение, а состояние освобождения от своего "я", полное угасание эмоциональной активности человека.
Четвертая истина утверждает, что существует путь к прекращению страдания. Это "благородный восьмеричный путь", состоящий из правильного понимания, правильного намерения, правильной речи, правильного поведения, правильной жизни, правильного усилия, правильного отношения, правильного сосредоточения. Предлагаемый буддизмом путь постижения истины называется "срединным путем". Такое определение имеет свое объяснение: этот путь действительно лежит посередине между крайностями ведийской религии с ее культами, обрядами и жертвоприношениями, с одной стороны, и аскетами — отшельниками древней Индии, истязавшими в поисках истины свою плоть, с другой стороны. Будда уже в юности понял, что такие категории, как добро и зло, любовь и ненависть, совесть и непорядочность, теряют свою конкретность и становятся относительными. Путь, избранный Буддой, пролегает между добром и злом, отсюда его название — "срединный".
Человек, пожелавший следовать по этому пути, должен уверовать, осмысленно или слепо, в то, что существует непрерывный процесс перевоплощений, управляемый законом кармы: что для него единственные убежища в этой жизни — это Будда, его учение (дхарма) и буддийская община (сангха); что неукоснительное соблюдение всех предписанных буддизмом правил этического поведения и созерцательных упражнений приведет человека к освобождению от страданий.
Практика медитации и соблюдение норм морали, согласно буддийским канонам, позволяют сосредоточить внимание, на размышлении о сущности бытия. Из этого состояния идущий по "срединному пути" может перейти на путь начала просветления, постигнуть мудрость (праджня). Однако мудрость достигается не с помощью анализа и наблюдений, а благодаря интуиции и духовному прозрению, внезапному осознанию истины. Случайно услышанное слово, интуитивное чувство растворения, исчезновения своего "я", случайно подмеченное явление — все эти моменты могут оказаться толчком к "прозрению". Но внезапное "прозрение" — это лишь первый шаг к нирване. В буддизме упоминаются четыре стадии "просветления": первая — вхождение в поток, ведущий к нирване: вторая — последнее возвращение в этот мир перед достижением нирваны; третья — невозвращение в этот мир; четвертая — достижение нирваны после смерти. Различные стадии просветления, которого добивается человек благодаря самосозерцанию и полной отрешенности от внешнего мира, преследуют конечную цель — угасание всех чувств человека, воображаемый уход из "мира страданий" и являются последним этапом на пути к нирване.

30. Кораническая космология и антропология.
Антропология
Ислам утверждает радикальную недоступность Бога для человека, которая исключает как возможность Боговоплощения, так и возможность сообщения благодати через таинства. Вера в бога заложена в природу человека благодаря завету, заключенному Богом с человеческим родом. "каждый человек рождается мусульманином (то есть верующим в единого Бога). Иудеем или христианином его делают родители". Человек – раб божий (только Авраам назван другом; Авраам – первый мусульманин). Коран - это руководство к действию для человека от его рождения до его смерти, для человечества - от сотворения до Судного дня. Кораническая антропология разворачивается в трех основных планах: как должен строить человек свои отношения с Богом, как он должен различать добро и зло и, наконец, как он может обрести спасение. Человек – творение Бога, его наместник на земле. Но он зависим от Бога (через смертность и греховность). В Коране нет идеи сотворения человека по образу и подобию Бога. Скорее, говорится о том, что Бог создал человека по его собственному образу. Человек сам по себе, вне послушания и покорности Богу - ничто, он ничтожен, непостоянен, слаб. Любое действие человека всецело зависит от творящего, созидательного действия Бога. " Бог - творец всякой вещи " . бог творит мир ежемгновенно, вновь и вновь. " Не возлагает Бог на душу [человека] ничего, кроме возможного для нее. Ей - то, что она приобрела, и против нее то, что она присвоила себе " Вместе с действием человека Бог творит и его способность принять или отвергнуть добро, принять или отвергнуть зло. Однако сам по себе человек не способен различать добро и зло. Различение добра и зла дается человеку в откровении. Все верующие в единого Бога равны перед божественным законом и через исполнение этого закона предназначены к той же сверхприродной цели. В Коране нет понятия первородного греха. Грех Адама, вкусившего от древа вечности, есть акт его личного непослушания Богу. Он не имел последствий для всего человечества. Из Корана следует, что человек не столько греховен, сколько слаб и нуждается не в искуплении, а в руководстве, без которого он неминуемо впадает в заблуждение. Единственный грех, которому нет прощения, - грех отступничества от веры в единого Бога. Таким образом, уже сама принадлежность, верность мусульманской общине есть залог спасения человека. Человек по своей природе рождается добрым и верующим, но нравственно нестойким. Его собственных сил не хватает для того, чтобы быть праведным, но недостает ему для этого только моральных сил. Обрести эти силы человек может, приемля божественное руководство.
Космология
Мироздание делится мусульманскими богословами на три главные части — небо, землю и преисподнюю. О сотворении неба в Коране сообщается, что оно было создано Аллахом в течение двух дней. Первое небо в мусульманской мифологии считается источником грома и дождей. Второе состоит из расплавленного серебра, третье — из красного рубина, четвертое — из жемчуга, пятое — из червонного золота, шестое — из сияющих рубинов. На каждом из них живут славящие Аллаха ангелы. Наконец, седьмое небо заселено наиболее славными и могущественными из ангелов — херувимами, день и ночь рыдающими и стенающими перед богом, умоляя его помиловать заблудших грешников. Согласно мусульманской традиции, над верхним, седьмым небом простирается океан, над которым помещается рай. Сотворенный Аллахом из света, он, в свою очередь, делится на восемь ярусов. Подобно небесам, каждый из ярусов рая имеет свое наименование и свои особенности. В Коране одно из обозначений рая — «джанна», т. е. буквально «сад», но, согласно более поздним источникам, он имеет черты, сближающие его с небесным городом: в раю есть дома и улицы, в него ведут несколько ворот. Удовольствия, ожидающие там праведников, носят полностью чувственный характер: это наслаждение райской пищей и питьем, любовью небесных красавиц — гурий. Высшее блаженство ожидает удостоенных попасть на самый верхний этаж рая, ибо непосредственно над ним располагается трон самого Творца вселенной. Земля также делится на семь этажей, каждый из которых отделен от другого воздушным пространством. На верхнем из них обитают люди. Вторая земля, располагающаяся под первой, служит источником ветров и разрушительных бурь. О третьей сообщается, что там живут существа с лицами собак, ушами быка и руками человека, столь ужасный облик они получили в наказание за возмущенье против Аллаха. Четвертая земля содержит в себе серные камни, предназначенные для топки адского огня. Пятая заполнена огромными скорпионами величиной с верблюда, лишь одна капля их яда способна погубить все живое в море. Шестой ярус земли отведен для душ грешников, нещадно мучимых ангелами. Седьмой — это владение дьявола Иблиса, здесь он восседает на своем троне и отсюда отправляет на землю, где обитают люди, полчища демонов, единственная цель которых — сбить с пути истинного колеблющихся в вере. Ад также разделен на семь этажей, промежутки между которыми составляют 120 лет пути. Первое отделение ада предназначено для лицемеров, во втором подвергаются мучениям египетский фараон и его приближенные*, в третьем — безбожники, четвертое отведено для колдунов и чародеев, в пятом мучаются христиане, в шестом — звездопоклонники. Наконец, седьмое, самое нижнее отделение ада предназначено для последователей Аллаха, сбившихся с пути и совершивших те или иные грехи. Здесь находятся семьдесят тысяч городов, и ни одно из мучений, которым подвергаются в них грешники, не походит на другое.
В Коране воскресение означает не воссоздание только телесной природы индивида, а новое, второе творение всей человеческой личности, часто описываемое также как возвращение к Аллаху. Необходимость нового творения, сходство которого с первым постоянно подчеркивается, подразумевает, что с окончанием земного пути жизнь человека полностью прекращается и что вне тела ее продолжение невозможно. Любая попытка найти связь земной жизни с жизнью будущей, по сути, является попыткой разгадать тайну творения — и как таковая она обречена на неудачу. Перед воскресшим человеком, если только он решит обратить взор назад и рассмотреть события прошлой жизни, вырастает непреодолимая преграда.


31. Понимание сущности религии (Фромм, Фрейд, Гегель, Маркс, Энгельс, Кант, Ницше)
В. С. Соловьев о религии. Обратимся, например, к его работе Чтения о богочеловечествеи обсудим развиваемое в ней представление о предельной сущности религии. Религия, говоря вообще и отвлеченно, пишет Соловьев, есть связь человека и мира с безусловным началом и средоточием всего существующего, Религия есть воссоединение человека и мира с безусловным и всецелым началом (Соловьев В. С. Чтения о богочеловечестве//Соч.: В 2 т. Т. 2 М., 1969. С. 5). Безусловное начало всего существующего философы именуют по латински absolutus; говоря иными словами, религия это связь человека и мира с абсолютом. Эта формулировка удивительно универсальна, годится для описания всех типов религии космоцентрических, социоцентрических и эгоцентрических. Поясню сказанное.

Не вызывает сомнения, что жизнь на Земле тесно связана с законами космоса и что эти законы могут быть особо почитаемы людьми как ориентиры осмысленной эволюции человечества. В отношении космоцентрической религии дефиниция Соловьева может быть развернута путем следующей индукцииметафоры. Земля тяготеет к Солнцу, Солнечная система к центру нашей галактики, а последняя к еще более энергичному центру метагалактики. Итак, согласно научным данным, в мире есть ряд последовательно возрастающих по своей мощи относительных средоточий всего существующего. Последовательно рассуждая, следует гипотетически заключить, что должен быть предельно мощный, безусловный, центр мироздания, к которому, вероятно, сходятся все незримые нити бытия.

Геометрической моделью БогаВседержителя (насколько вообще мыслима такая модель абсолюта) способна служить модель Солнечной системы: вокруг Солнца вращаются планеты, к каждой из них приложены центростремительная и центробежная силы. Первая сила направлена на сохранение целостности всей системы (это благо, добро), а вторая же пытается сорвать планету с ее орбиты, отдалить от Солнца (силы зла?). Не случайно возник культ Солнца и были персонифицированы центростремительные и центробежные тенденции человека в образах Бога и сатаны, абсолютного добра и зла. Конечно, в свете современных астрономических знаний предложенная модель неполна и неточна, а центробежная сила может иметь и иное объяснение например, как притяжение планеты к более мощному космическому центру. Тогда, расширяя эту модель до образа метагалактики, мы получаем возможность геометрически истолковать природу многобожия (политеизма), иерархии богов.

Булгаков: По моему убеждению, определяющей силой в духовной жизни человека является его религия,— не только в узком, но и в широком смысле слова, т. е. те высшие и последние ценности, которые признает человек над собою и выше себя, и то практическое отношение, в которое он становится к этим ценностям. Определить действительный религиозный центр в человеке, найти его подлинную душевную сердцевину — это значит узнать о нем самое интимное и важное, после чего будет понятно все внешнее и производное. В указанном смысле можно говорить о религии у всякого человека, одинаково и у религиозно наивного, и у сознательно отрицающего всякую определенную форму религиозности.

Гегель: Мы знаем, что в религии мы отрешаемся от всего временного что религия — это та сфера нашего сознания, в которой решены все загадки мироздания, устранены все противоречия глубокой мысли, стихает вся боль чувства; что она есть сфера вечной истины, вечного покоя, вечного мира L. Человека делает человеком мысль как таковая, конкретная мысль или, более точно, то, что он есть дух; в качестве духа человек создает науку во всем ее многообразии, » искусство, интересы политической жизни, отношения, , связанные с его свободой, его волей. Однако все эти многообразные формы и все сложное переплетение человеческих отношений, деяний, наслаждений, все то, что ценит и чтит, в чем он видит свое счастье, славу и гордость, — все это находит свое высшее завершение в религии, в мысли, в сознании, в чувстве бога.

Кант: Но все религии можно разделить на религию снискания благосклонности (одного лишь культа) и на моральную, т. е. религию доброго образа жизни.

Паскаль:
1. Бог, управляющий всем с кротостью, влагает религию в ум посредством умственных заключений, а в сердце посредством благодати. Но желать поселить религию в сердце и в уме насильно, угрозами значит вселять в них не религию, а страх.
2. Есть два способа убеждать в истинах нашей религии: один силами рассудка, другой - авторитетом убеждающего.
3. Дело истинной религии указать человеку и его величие, и его ничтожество, научить его уважать и презирать себя, любить и ненавидеть.
4. Истинная религия должна обязывать любить своего Бога.
5. Истинная природа человека, его истинное благо, истинная добродетель и истинная религия суть вещи, познание которых неразделимо.
6. Другие религии, как например, языческие, более доступны для простого народа, ибо ограничиваются одной внешней стороной, но не пригодны для людей мыслящих.
7. Хотя бы они, по крайней мере, как следует узнали оспариваемую ими религию, прежде чем опровергать ее.

Соловьев: Я буду говорить об истинах положительной религии - о предметах очень далеких и чуждых современному сознанию, интересам современной цивилизации. Религия, говоря вообще и отвлеченно, есть связь человека и мира с безусловным началом и средоточием всего существующего. Современная религия есть вещь очень жалкая - собственно говоря, религии как господствующего начала, как центра духовного тяготения нет совсем, а есть вместо этого так называемая религиозность как личное настроение, личный вкус: одни имеют этот вкус, другие нет, как одни любят музыку, другие - нет.
Старая традиционная форма религии исходит из веры в Бога, но не проводит этой веры до конца. Современная внерелигиозная цивилизация исходит из веры в человека, но и она остается непоследовательною, - не проводит своей веры до конца; последовательно же проведенные и до конца осуществленные обе эти веры - вера в Бога и вера в человека - сходятся в единой полной и всецелой истине Богочеловечества.

Фейербах пишет о религии и теологии всегда вместе. Тут религия как вера, а теология как рациональное суждение о Боге, как наука, учение о нем.

Фрейд: Самая, может быть, важная часть психического инвентаря культуры до сих пор еще не упоминалась. Это ее, в широчайшем смысле, религиозные представления, иными словами,— как нам предстоит обосновать ниже — ее иллюзии.
Люди говорят, что жизнь станет невыносимой, если религиозные представления утратят для них ту ценность, которую они им приписывают. И вот встает вопрос, что являют собой эти представления в свете психологии, откуда идет столь высокая их оценка и — сделаем еще один робкий шаг — какова их действительная ценность?
религиозные представления произошли из той же самой потребности, что и все другие завоевания культуры, из необходимости защитить себя от подавляющей сверхмощи природы. К этому присоединился второй мотив, стремление исправить болезненно ощущаемые несовершенства культуры. И как раз очень уместно говорить, что культура дарит эти представления индивиду, потому что он принимает их как данность, они преподносятся ему готовыми, он был бы не в силах изобрести их в одиночку.

“И теперь еще третье: Вы однажды уже касались происхождения религии в Вашей книге “Тотем и табу”. Но там картина другая. Все сводится к отношению “сын — отец”, бог есть возвысившийся отец, тоска по отцу — корень религиозной потребности. С тех пор Вы, похоже, открыли момент человеческой слабости и беспомощности, которому обычно ведь и приписывается главнейшая роль в становлении религии, и теперь перекладываете на эту беспомощность все то, что раньше у Вас называлось отцовским комплексом.» В “Тотеме и табу” задачей было объяснить возникновение не религий вообще, а лишь тотемизма. Можете ли Вы с какой-либо из известных Вам точек зрения объяснить тот факт, что первая форма, в которой человеку явилось хранительное божество, была животной, что существовал запрет на убийство и поедание соответствующего животного и вместе с тем — праздничный обычай раз в год совместно убивать и поедать его? Именно это имеет место в тотемизме. И нет большого смысла спорить о том, следует ли называть тотемизм религией. Он внутренне связан с позднейшими религиями человекообразных божеств, животные-тотемы становятся священными животными богов. И первые, но всего глубже осевшие, этические ограничения — запрет убийства и инцеста — возникают на почве тотемизма.

Ведь беспомощность ребенка имеет продолжение в беспомощности взрослого. Как и следовало ожидать, психоаналитическая мотивировка формирования религии дополняет его очевидную мотивировку разбором детской психики.

Фромм: Есть психоаналитики, которые практикуют религию, есть и другие, считающие интерес к религии симптомом неразрешенных эмоциональных конфликтов. Моя же позиция характерна скорее для третьей группы психоаналитиков.
Для одних выход - в возврате к религии: не с тем, чтобы уверовать, но чтобы спастись от невыносимого сомнения; они решаются на это не из благочестия, но ради безопасности. Исследователь современной ситуации, изучающий человеческую душу,- а не церковь - видит в этом шаге симптом нервного расстройства.
На тех, кто пытается найти выход в возвращении к традиционной религии, оказывают влияние взгляды церковников, согласно которым мы вынуждены выбирать одно из двух: либо - религия, либо - образ жизни, где мы проявляем заботу лишь об удовлетворении инстинктивных нужд и о материальном комфорте; если мы не верим в бога, у нас нет причины - и права - верить в душу и ее запросы. Выходит, что профессионально только священники и занимаются душой, только они говорят от имени идеалов любви, истины, справедливости.
для трудов К. Юнга и Равви Либмана характерны попытки примирить психоанализ и религию. Тот факт, что значительная часть священников изучает психоанализ, показывает, насколько глубоко идея союза психоанализа и религии проникла в сферу их практической деятельности.
весь вопрос не в том, возвратится ли человек к религии и вере в бога, но в том, живет ли он в любви и мыслит ли он по истине.
Итак, религия, согласно Фрейду,- это повторение детского опыта. Человек защищается от угрожающих ему сил так же, как в детстве; он учится справляться с собственной уязвимостью, полагаясь на отца, восхищаясь им и страшась его. Фрейд сравнивает религию с детскими неврозами навязчивости. Для него религия - это коллективный невроз, вызванный обстоятельствами, сходными с теми, которые вызывают детский невроз.
Он говорит, что религия опасна, потому что освящает дурные человеческие установления, с которыми она была связана на всем протяжении, своей истории; далее, приучая людей верить в иллюзии и, налагая запрет на критическое мышление, религия ответственна за обнищание умственных способностей (Фрейд указывает на контраст между блестящими умственными способностями детей и оскудением разума в среднем взрослом человеке (Denkschwache). религия - слишком шаткая основа для морали.

сущность религиозного опыта - в повиновении высшим силам. Впрочем, лучше будет прямо процитировать Юнга. Он утверждает, что религия - "это осторожное, тщательное наблюдение того, что Рудольф Отто удачно назвал numinosum, то есть динамического существования или действия, не вызванного произвольным актом воли. Наоборот, оно захватывает человеческий субъект и управляет им; последний всегда скорее жертва, чем творец" (Psychology and Religion, p. 4).
Определив религиозный опыт как захваченность внешней силой. Юнг далее интерпретирует понятие бессознательного как религиозное понятие.

Помехой любому обсуждению религии являются терминологические неясности. Хотя мы и знаем, что кроме монотеистических существовало и существует множество других религий, но все же связываем религию с системой, помещающей в центр бога и сверхъестественные силы; мы склонны считать монотеистическую религию мерилом для понимания и оценки всех других религий. И тогда мы задаем себе вопрос: а можно ли религии без бога, такие, как буддизм, даосизм или конфуцианство, вообще называть религиями? Такие светские системы, как современный авторитаризм, вовсе не называют религиями, хотя с психологической точки зрения они вполне того заслуживают. У нас просто нет слова для обозначения религии - в качестве общечеловеческого феномена, - которое бы не вызывало какой-нибудь ассоциации с тем или другим конкретным типом религии. Ввиду отсутствия такого слова я буду употреблять в дальнейшем термин "религия"; но хотелось бы пояснить с самого начала, что под религией я понимаю любую разделяемую группой систему мышления и действия, позволяющую индивиду вести осмысленное существование и дающую объект для преданного служения.


доктрина, кредо, догмат
Кредо (от лат. credo верую) - тщательная формулировка существа какой-либо веры, символ веры. Первоначально это понятие имело чисто христианский смысл, а в настоящее время нередко употребимо также в светском смысле. Среди христиан наиболее употребительны кредо апостолов, Никейский и Афанасьевский символы веры. Кредо используют в литургии (богослужении), его повторяют все присутствующие прихожане. В иудаизме символ веры (Шема) начинается фразой: Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть. У мусульман символ веры именуется аш-Шахада (Нет никакого Божества, кроме Аллаха, а Мохаммад Посланник Аллаха). Есть свое кредо и у многих других конфессий.
Доктрина (лат. doctrina учение) авторитетное учение, признаваемое членами церкви как фундамент своей веры и исходящее из Священного Писания. Например, христиане говорят о доктрине грехопадения человека, доктрине первородного греха или о доктрине искупления Христом наших грехов через Его распятие на кресте. Хотя не все христиане одинаково понимают эти доктрины, расхождения между их индивидуальными пониманиями не столь уж велики. Иудейский термин Тора (наставление) сходен по смыслу с доктриной, равно как и исламский термин Калам (слова), индуистский термин Дарсана (школа) или буддистское слово Дхарма (учение).
Догмат. (от греч. dogma кажусь (правильным), мнение, постановление) характеризует положение, принимаемое на веру за непреложную истину, неоспоримую и неизменную при любых обстоятельствах. Формулируемые догматы конкретизируют официальную доктрину церкви. Согласно православию, догматы суть учения, утвержденные на первых семи Вселенских соборах (325787 гг.). К ранее принятым догматам католическая церковь присовокупила те учения, которые официально утверждались тем или иным папой или собором. В соответствии с постановлением Первого Ватиканского собора (18691870 гг.) эти новые догматы нужно принимать с той же силою веры, что и истины Откровения или церковной традиции.

запись создана: 27.01.2009 в 11:03

@темы: сессия, учеба